Сергей Михайлович Эйзенштейн с коллегами по цеху

Автор статьи: Евгений Дятлов, студент 3-го курса продюсерского факультета (мастерская Ф.М.Попова).

В рамках 45 Международного студенческого фестиваля ВГИК состоялась творческая встреча с народным артистом России, режиссёром, сценаристом и педагогом Никитой Сергеевичем Михалковым. Киноконцертный зал был полон задолго до начала. Студенты, преподаватели, приглашенные гости фестиваля — все пришли, чтобы услышать живое слово мастера, чьи фильмы стали классикой отечественного кино: «Раба любви», «Несколько дней из жизни И. И. Обломова», «Утомлённые солнцем», «Сибирский цирюльник», «12», а в холе университета появилась соответствующая выставка.

Никита Сергеевич вышел на сцену без пафоса — спокойно, по-домашнему. «Давайте сначала поговорим, а потом уж решите, как ко мне относиться», — сказал он, улыбнувшись. С первых минут режиссёр заговорил о сути актёрской профессии. Он рассказал, как важна для актёра концентрация, энергия и атмосфера — три столпа, на которых держится всё искусство.

«Гениальный Михаил Чехов говорил: любое искусство стремится быть похожим на музыку. И слово само по себе ничего не значит. Важно не слово, а энергия его рождения. Я не понимал ни одного слова в спектакле Михоэлса — но плакал вместе со всеми. Потому что волновала не речь, а сила, с которой она рождалась».

По словам Михалкова, именно энергия и атмосфера создают тот «воздух», без которого любое искусство мертво. «Прекрасные актёры, чудные декорации, талантливый текст — всё это не имеет значения, если не создана атмосфера. А что такое атмосфера? Это всё: в театре, в семье, в стране. И режиссёр отвечает за неё так же, как за кадр».

Особое внимание Никита Сергеевич уделил теме зрителя. Он напомнил, что актёр существует только в живом взаимодействии с залом — даже если играет для камеры. «Аплодисменты можно купить. Тишину — никогда. Она или есть, или нет. Когда зритель перестаёт быть зрителем и становится соучастником, он не хочет разрушать атмосферу аплодисментами. И это величайший подарок для артиста».

Он рассказал, что во время спектакля «12» ощущает физическую энергию зала — мёртвую тишину, в которой живёт дыхание публики. «Когда не слышно ни шороха, ни кашля, когда время на сцене совпадает со временем в зале — тогда происходит слияние. Это и есть искусство, это и есть подлинное чудо общения».

Михалков много говорил о съёмочной площадке как о живом организме, где каждый человек — от оператора до осветителя — создаёт общее дыхание фильма. «Если вы не заставите группу чувствовать себя художниками вашего фильма, вы обкрадёте себя. Кино — это семья. После каждого съёмочного дня мы играем в футбол, чтобы сбросить усталость, чтобы поговорить без формальностей. Из этого плетётся кружево отношений, которое потом чувствуется в кадре».

Он вспоминал случаи, когда актёры просились на съёмки даже без ролей — только ради участия в общей атмосфере: «Валентин Гафт звонил: “Ну дай хоть что-нибудь сыграть!” – а у меня роли нет. Но приезжал, потому что хотел быть частью команды. Или Людмила Гурченко — умоляла прилететь на площадку, даже если сцена на три секунды. Это и есть любовь к профессии».

Режиссёр затронул и философскую сторону ремесла: как соединяются техника и вдохновение. Он объяснил, почему актёр обязан владеть механизмом внутренней концентрации, чтобы работать даже с режиссёром, который не может помочь. «Режиссёр, который говорит актёру “вспомни бабушку и заплачь”, — не режиссёр. Эмоция — это важно, но есть ремесло. Всё — в дыхании, в диафрагме. И слёзы, и смех рождаются из тела. Нужно владеть им, чтобы не зависеть от внешних приёмов».

Он показал студентам упражнение — короткую импровизацию, где одно и то же слово можно наполнить разными состояниями, просто меняя внутреннюю энергию. > женя: Студентка София Иванова из Иваново рассказала, что, выйдя на сцену, сначала испытывала сильный страх, но постепенно, под руководством Михалкова, смогла полностью погрузиться в действие. «Он говорил мне шёпотом, направлял, — вспоминает София. — И чем дольше я была на сцене, тем больше ему доверяла. От него исходила очень сильная энергетика, она буквально наполняла пространство. В какой-то момент я забыла про зрителей и просто почувствовала, как внутри всё успокаивается. Кажется, именно тогда и случилось настоящее чудо — внимание зала будто соединилось с моим внутренним состоянием».
«Форма может быть одинаковой, но смысл всегда рождается из концентрации. Это — тайна актёрского слова».

Михалков подробно остановился на понятии психологического жеста и права на паузу — двух основах, без которых, по его словам, невозможно настоящее существование в кадре. «Пауза — не пустота. Это момент, когда энергия накапливается. Великий актёр — тот, кто умеет держать паузу так, что воздух в зале меняет температуру. А жест — это продолжение мысли. Даже в том, как ты показываешь рукой, должна быть энергия».

Он рассказал, как Юрий Богатырёв, работая над ролью в «Механическом пианино», сам предложил надеть ботинки на размер больше, чтобы поджимать пальцы — и в этот момент «всё сложилось»: герой ожил, походка стала плоскостопной, и образ зазвучал. «Нельзя объяснить, почему именно эта деталь решает всё. Но если она настоящая, зритель верит. Это и есть та магия, которая рождается между профессионализмом и интуицией».

Пожалуй, самый поразительный эпизод встречи — рассказ Михалкова о мистических событиях на съёмках «Механического пианино». Он поведал, как актриса, заменявшая Елену Соловей, буквально не принималась плёнкой: «Мы снимали на “Кодак”, и каждый раз, когда она входила в кадр, вокруг её лица появлялось свечение. Я не мог объяснить это. Плёнку проверяли, аппаратуру — всё в порядке. Тогда я отправил за Соловей. Когда она приехала — всё исчезло. Кино живёт своей жизнью. Иногда Бог прямо вмешивается в кадр». История вызвала в зале взволнованные аплодисменты.

На вопрос студентки о том, почему его оскароносный фильм называется «Утомлённые солнцем», Михалков ответил с улыбкой: «Это мой отклик на “Унесённых ветром”. Но если там ветер уносит, то здесь солнце утомляет. Это образ времени — когда свет, согревавший, вдруг обжигает». Он рассказал, что поводом для картины стал рассказ Аркадия Гайдара «Золотая чашка», где нет прямого сюжета фильма, но есть атмосфера, из которой всё выросло.

Отвечая на вопрос о плохой режиссуре, Михалков заметил: «Плохой режиссёр может разрушить даже великолепного актёра. Поэтому актёр должен быть самостоятельным. Он должен уметь существовать даже без подсказок, опираясь на внутренние механизмы — технику, концентрацию, дыхание».
Он привёл пример из финала «Утомлённых солнцем 2», когда его дочь Надежда сыграла последнюю сцену одним дублем: «Она сказала: “Папа, два дубля я не сыграю”. И я понял — и не нужно. Мы поставили шесть камер и сняли один дубль. Потому что там уже не было игры, там была жизнь».

В завершение встречи Никита Сергеевич обратился к молодым кинематографистам с напутственными словами: «Сегодня вы можете одним кликом увидеть всё — Бергмана, Бертолуччи, Трюфо. Но важно не то, что вы видите, а что рождается в вас. Нужно не повторять, а искать свой язык, своё дыхание. Искусство — это рассказ о человеке и о Боге. И если в нём нет правды, оно мертво». Зал проводил мастера долгими аплодисментами. Студенты признавались, что после встречи по-новому взглянули на профессию. 

«Это чудо — увидеть вживую человека, которого до этого знали только по экранам, — делится студентка продюсерского факультета Ангелина Биндера. — Он не просто говорил, а проживал вместе с нами каждый момент. После мастер-класса мы по-другому посмотрели даже на его фильмы — в них вдруг открылись новые смыслы». Творческая встреча с Никитой Михалковым стала центральным событием первого этапа фестиваля — уроком мастерства, честности и любви к профессии, которую невозможно подменить ни славой, ни техникой. 

СМИ/ Телеканал "Культура". Творческая встреча с Никитой Михалковым – на фестивале ВГИК